Мартовская не-сказочка

 В вагоне нестерпимо благоухала селедка. То ли сама по себе была порченая, то ли от страха, что попала в такие руки. Руки были мясисты и грязны, их обладательница была похожа на откормившуюся на ивасыках-телесыках Бабу Ягу. Люська брезгливо ёрзала, опасаясь, как бы селедка не пометила ей коленки, обеими руками прижимая к груди увеситый томище, аккуратно упакованный в пакет.

Ехать надо было еще долго, Нина, сестра-студентка, ждала ее на Университетской. Её и Книгу. Толстенный том внушал невольное уважение, Люська дома с трудом стащила его с самой верхней полки, где тот скрывался, скорее всего от ее шаловливых ручонок и любопытных глаз.Обложка была приятно-шершавой, цвета темной зелени, какая бывает в густой лесной чаще, далеко от солнечных лучей. Слова золотистой вязью на корочке таили в себе загадку: "Страпарола. Приятные ночи." Ну, про ночи было более или менее понятно - могли быть и приятными, как свалишься, набегавшись за день, да после маминого яблочного пирога с молоком, а завтра суббота и в школу не надо. А вот что за штука такая эта самая страпарола, неясно. Видать, страшный зверь, раз папа книжку под потолком спрятал.

Люсьен (так ее звала сестра, видимо заимствовавшая имечко из книжек, которые читала пачками для своей учебы) перевела дух, когда бабулька и ее рыбная авоська покинули вагон, вдвинулась поглубже в скамейку, чтобы не мешали, и осторожно сунула нос в книгу. Литературные памятники. Сразу представилось тихое кладбище, ряды камней, а на них - "Жюль Верн.Дети капитана Гранта", "А.Дюма. Три мушкетера" - и еще множество надписей, такими же буквами, как на корешках любимых книг... Люська вздохнула и решительно пролистнула несколько страниц. Глаза выхватили стихотворные строчки, выделявшиеся на фоне основного текста. Это явно была загадка, слова были обычными, но смысл терялся - какое-то перо, ныряющее в чернильницу, глупости всякие рифмованные, мы бы на лит-ре лучше сложили. Перелистнула ближе к концу книги. Вчиталась. Понятнее не стало. История про мельника, он красит бочку внутри, бочка большая, работы много, за процессом следит мельникова жена, а еще какой-то дядька, как сказано, пристроил дамочку на бочке и охаживает. Ходит, наверное, вокруг этой бочки, а мельник внутри, а жена им на бочку посажена, чтоб сверху видно было лучше. Ну и что? Все равно непонятно.

И зачем Нинке эта глупая книжка?.. Да еще так хихикала в телефоне, когда просила привезти да побыстрее, говорит, чтоб на семинар успеть. Семинар - это мы знаем, будут с профессором спорить, рассказывать, кто что прочитал и зачем это написано. Так и я бы училась, интереснее, чем в нашей школе, где Васса Степановна, Васька просто, заставляет одно и то же талдычить - образ Дубровского, образ медведя... а какой там образ?

Люська вздохнула и тут же чихнула - в носу защекотало ароматом чего-то похожего на свежий огурец, арбуз, лимон и цветочки одновременно. Тихонько повела носом в сторону и ахнула - над ней покачивался золотистый локон, выбившись из-под шляпки. Да еще видны были губы, блестящие, но не крашеные, и нос - как будто живший самостоятельно, отдельно от лица - ноздри подрагивали. Как у коня. Видно, селедка еще витала в воздухе, решила Люся и опустила глаза. Вместо чиьх-то неряшливых брюк возле ее коленок теперь расположился чемодан на колесиках, с ручкой, такой, как в кино показывают. Странно, такой багаж обычно в метро не встретишь... не успела она размечтаться, в каких заморских краях он побывал, дама начала пробираться к выходу. Исчез за частоколом чужих ног чемодан, растворился шлейф духов... и тут Люська заметила на коленях сумочку из чего-то, похожего на бархат или мех. Открыла рот, а как позвать свою ускользнувшую соседку по общественному транспорту?.. Женщина или девушка, как обычно говорят взрослые, язык не поворачивается. Гражданка - да какая из нее гражданка? дама? разве дамы в метро бывают?.. и Люсьен ринулась к выходу под "Осторожно, двери закрываются!", вовсю работая локтями и цепко прижав книгу и сумку к груди.

Заметив на эскалаторе знакомую шляпу, наша спасательница сумочек помчалась за ней, лавируя среди москвичей и гостей столицы. И уже в круговороте дверей наружу из последних сил пискнула "Мадам!" и закашлялась. Дама обернулась и подхватила падающую на нее Люсю, которую толкнул какой-то хамовитый тип, вытащила из напиравшей толпы в сторонку и усадила на чемоданище.

- Что случилось, девочка?

- Сумка... ваша... - Люсьен переводила дух, жестами показывая то на книгу, то на багаж, на котором сидела. И смутилась окончательно. Хозяйка сумочки пожала плечами, взяла настойчиво предлагаемую ей книгу и раскрыла на первом попавшемся месте. И через пару секунд глянула на обложку, тут же разразившись таким хохотом, что уронила шляпку на Люську, присела рядом и смеялась, пытаясь унять слезы.

Конечно, вдоволь навеселившись, они разобрались и с сумочкой, и с книгой, которая, как объяснила Люсе Марта (очень даже сказочное имя у дамы оказалось) вполне понятная, но только для взрослых, а не для пятнадцатилетних девочек. У них, у взрослых, свои сказочки, смысл их понимаешь со временем, а спешить лучше не надо. Люся оправдывалась, что книжку-то сестре везет, на семинаре очень нужна, а Марта еще выспрашивала и про Нину, и про ее филологический, сказала, что сама недавно его закончила и книг разных у нее полная квартира. И Люся, замирая от собственной смелости и наглости, напросилась на "книжек почитать", и даже получила согласие и листочек с телефоном и адресом, и почему-то жутко смущаясь, просила прощения, что спешит обратно в метро, а потом позвонит, обязательно, непременно, этим же вечером... И Марта смотрела, как она бегом торопится к входу в подземелье, бегом, высоко вскидывая колени, как резвый жеребенок. Смешная девчонка с книгой.

С книгой, которая старше ее на несколько сотен лет...