51 глупость обо мне

1. На кухне растет толстянка. Ей лет столько же, сколько я замужем. Растень выросла такой, что с большим трудом пролезает в дверные проемы, когда я несу её в ванную на полив.
2. У нас дома маленький зоопарк: семейство больших песчанок, персидская песчанка, пара шиншилл и две кошки. Мечтаю о собаке и попугайчиках. И может быть рыбках.
3. На вопрос "Муж, у нас есть планы на выходные?", супруг отвечает "Нет, но ведь ты сейчас придумаешь?" Жизнь в движении.
4. Я ленива.
5. Но люблю завершать начатое. Я буду долго собираться навести порядок, но уж коли начну, разгребу все, выброшу половину и даже протру пыль.
6. Я люблю, когда удобно. Удобсто касается всего и часто это значит, что нам не подходят кем-то изготовленные кровать и шкафы, потому что этот кто-то не подумал головой. Это касается и компьютерного стола, и готовых террариумов для зверья.
7. Я до сих пор не ощущаю себя взрослой.
8. И часто считаю, что я дура.
9. И не считаю себя красивой.
10. С юности чувствую, когда меня пытаются обмануть и во влечь в аферу.
11. Я работала в 6 компаниях. В нынешней работаю дольше всего, в марте будет 5 лет.
12. Стараюсь всегда благодарить, даже если это просто водитель маршрутки остановился.
13. Считаю, что у меня не много друзей.
14. За друзей я искренне переживаю и всегда готова помочь им.
15. У меня много хороших знакомых. Стараюсь быть доброй по отношению к ним и не жду ответных шагов.
16. При этом не люблю, когда садятся на шею и просят сделать то, с чем могут справиться сами.
17. Никогда не давала списывать в школе и институте, но могла помочь сделать вместе.
18. С мужем познакомилась в институте, на первом курсе. Помогала ему с высшей математикой и начертательной геометрией.
19. Помню фамилию преподавателя по начерталке - Чубрик. Страшная женщина. :) Строгая, влюблюенная в свой предмет. Вспоминаю её с улыбкой.
20. Я совершенно почти не умею рисовать. А прадедушка был художником и преподавал в художественной школе.
21. Моими предками были и донские казаки, и татары. Аццкая смесь.
22. Наверное благодаря им я неравнодушна к лошадям.
23. Мечтается, что на пенсии у нас будет дом с участком, на котором можно будет построить конюшню и содержать пару лошадей. Говорю ж, дура я :)
24. Крайне негативно отношусь к пьяным, не отвечающим за себя. Наверное поэтому я не люблю корпоративы. Как работать с теми, кого видела пьяным? Как общаться и уважать? Когда-нибудь я найду решение этой проблемы.
25. Считаю, что любую психологическую проблему можно решить. Надо только понять какие у нее истоки и поменять отношение к ним. Если не могу решить проблему сама, то иду к специалисту.
26. Самый большой вклад в моё становление внесли бабушка и тетушка. Благодаря им я разумна и не истерична.
27. Мне не нужны мужчины, у меня есть муж. Я ведь говорила, что люблю его? :)
28. Когда я выходила замуж, тетушка говорила, что такой хороший муж мне награда за непростое детство.
29. Моя бабушка всегда защищает мужа от меня :)
30. Самые родные это муж, братья и сестра. Для меня нет различья, кровные они или двоюродные. Они родные. В них моя сила и опора.
31. У меня есть права, но я не езжу на машине и всё забыла. Потому что сдать экзамен на управление машиной мужу намного сложнее чем в ГАИ.
32. Я не оставляю мечты купить себе внедорожник.
33. Фотография на правах признана самой страшной на ближайшие 10 9 лет.
34. Есть только один фотограф, чьему вкусу и мастерству я бесконечно доверяю.
35. И я рада, что она моя подруга. Надя. Надя Шестакова.
36. Мой сын родился в ясный и морозный день. А ведь неделю перед этим была мерзкая и слякотная погода.
37. Мама говорит, что я родилась в рубашке.
38. Наверное поэтому на пути мне встречается много хороших людей.
39. Меня всегда ставили в тупик просьбы рассказать о себе с точки зрения других.
40. У меня есть недостатки, которые я предпочитаю обращать в свои достоинства.
41. Я разумная, но, увы, вспыльчивая мать.
42. В экстренных ситуациях я никогда не паникую. А если пытаюсь, то подавляю страх усилием воли.
43. При этом силы воли не хватает на то, чтобы не жрать.
44. Я люблю перекрашивать старые вещи. Кухня, двери, комоды. В спальне грустные серые советские обои с нечетким рисунком были покрашены белой краской, а дверь малиновой. Привет прадедушке.
45. Я не умею вязать спицами. Вообще. Совсем не умею.
46. Последния раз я вязала крючком еще до школы.
47. Я помню как плести макраме. Одна из нянь взяла попользоваться большую книгу по макраме, но так её и не вернула.
48. Я увлекающаяся натура.
49. Увлечения настолько различны, что простилаютмя от шитья игрушек, выращивания орхидей и до off-road'a.
50. А еще я хочу прыгнуть с парашютом.
51. И люблю воздушные шарики.

Может быть потом дополню..

Читая "Записки кремлевского диггера"

Продолжаю читать книгу "Записки кремлевского диггера" Елены Трегубовой.  Читаю несистематично, выборочными главами, поэтому одна из начальных глав попалась только сейчас. Мне хочется часть ее процитировать, потому что эта часть мне кажется важной и совпадает с моими собственными наблюдениями на просторах российского интернета. Пожалуй, я могу уже опубликовать ссылку, где я эту книгу читаю...)) Читаю здесь: http://www.compromat.ru/main/top50/bkd/page_24776.htm
А вот цитата из главы, которая меня заинтересовала. Пишет Елена Трегубова:
"Кремль в отличие от театра начался для меня не с вешалки, а со Старой площади. Что, в принципе, было одним и тем же.
В 1997 году в бывшем здании ЦК КПСС, которое теперь выполняет роль политического предбанника Кремля, обитали наследники крёстного отца "Video International" Михаила Лесина - молодые пиарщики Алексей Волин и Михаил Маргелов. Для них это был приз за ударно проведённую избирательную кампанию Ельцина 1996 года: возглавить Управление президента по связям с общественностью. Начали они с того, что вместо убогого, серенького названия своего чиновничьего органа ввели шипучую аббревиатуру: УПСО.
Интервью, которое в мае 1997 года я взяла у "продавца УПСО" Маргелова, стало для меня первым культурным шоком на пути в Кремль. Михаил Витальевич откровенно заявил мне под диктофон, что после института, который он закончил (ИСАА - Институт стран Азии и Африки), могло быть только два пути: - либо в КГБ, либо "по партийной линии". "Всё остальное - это только ответвления от этих линий - либо ты в АПН, либо в МИДе, либо в идеологическом отделе ЦК... Либо ты в ПГУ сидишь в Ясенево..."
- То есть, если какой-то выпускник ИСАА официально не работал в партийных органах, значит, он был сотрудником КГБ? - уточнила я.
Мальчики с довольным смехом закивали.
Для меня это открытие имело еще и некоторый личный подтекст: дело в том, что в "Московской Хартии журналистов", в которую я незадолго до этого вступила, состояла также и однокурсница Волина Анна Мельникова. Она работала тогда переводчицей в японском корпункте и вроде бы никогда в партийных органах не трудилась. "Значит?.." -тут же пронеслось у меня в голове. Но этого вопроса я им, разумеется, не задала.
Забегая вперед, скажу, что в начале 2000 года бедная Аня была тихо отлучена от "Хартии" за то, что сначала подписала вместе с нами заявление в защиту Бабицкого (который, как мы подозревали, был задержан в Чечне российскими спецслужбами по приказу Путина), а днем позже поставила свою подпись под статьей, фактически провозглашавшей Бабицкого американским шпионом, налейте государственного агентства РИА "Новости", которым к тому времени руководил Алексей Волин.
* * *
Сами Волин с Маргеловым при первом же знакомстве весело мне признались, что предпочли после института поработать немного преподавателями в Высшей школе КГБ.
Из их рассказа выходило, что вся новая российская система власти построена исключительно на выходцах из КГБ и руководящих партийных органов, причем прежняя иерархия во многом сохранена.
- Ну кем я был в советское время? - сетовал Маргелов. - Я был простым переводчиком - ниже меня была только урна. А вот, например, Ястржембский и Малашенко успели дослужиться до референтов международного отдела ЦК КПСС...
А под конец разговора, видимо, решив окончательно меня "добить", Маргелов с Волиным сообщили, что у них даже секретарши все "из органов":
- Одна наша секретарша прошла тяжёлую школу Главного разведывательного управления Генштаба и Штаба Варшавского договора, а другая - не менее тяжёлую школу Совмина еще в прежние времена. В них у нас нет никаких сомнений.
- И что, здесь все секретарши такие? - опешила я. Ответ был бесхитростен:
- Что касается других секретарш... То их мы уволили.
Отношение моих новых знакомых к прессе тоже было закалено крепкой пропагандистской школой СССР. Волин как-то раз рассказал мне, как в Индонезии, где он несколько лет проработал представителем советского официозного агентства АПН (ныне - РИА "Новости"), ему пришлось отвечать за раздачу денег аборигенам, писавшим для местных газет заказные статьи, воспевавшие Советский Союз. Так вот один из таких "журналистов", по рассказам Волина, пришел к нему как-то раз и попросил выдать денег авансом - за несколько заказных статей вперед. И - что вызывало в этой истории особый хохот Волина - давал при этом "честное слово офицера", что "отработает".
Впрочем, в новых российских реалиях Волин быстро пристрастился работать не только с традиционными клиентами, но и с журналистами, которые принципиально отказывались брать деньги за публикации. Как объяснял сам пиарщик, "А это интереснее! Из чисто спортивного интереса..."
К тому же, наверное, и экономнее."