С Куной наша семья жила душа в душу. Когда мы от неё съезжали, плакала и Куна, и моя мама. Никаких конфликтов ни разу не возникало, хотя мы жили у неё несколько лет. Был один пункт, по которому могли бы возникнуть трения - употребление нами в пищу свинины (печка-то была общая). Но и тут всё сложилось удачно: мама свинину не ела по причине больной печени; ребёнку, то есть мне, тоже не давала, считала тяжёлой пищей. И поэтому свинину мы просто не покупали.
Я помню, как Куна расстилала во дворе коврик и совершала намаз. Для меня это было непривычной картиной, мама с папой такого не делали, и я наблюдала с интересом за тем, как Куна совершает молитву. Ковриком для молитв служила, кажется, ослиная шкура. Я задавала родителям вопросы, и они объясняли мне, что Бог один, но все молятся Ему по-разному. Родители были глубоко верующими людьми, но обо всех религиях говорили с уважением.
С утра до вечера я бегала по улице с друзьями из соседних дворов. Кабардинский язык я знала уже не хуже, чем русский и вообще стала похожа на кабардинскую девочку.
Зимы были в те годы снежные и морозные. Мама не могла купить мне валенки (их просто не было в продаже) и шила из нескольких слоёв сукна, переложенных ватой, самодельные бурки, на которые надевались калоши. У меня была любимая чёрная кроличья шубка и кроме варежек, ещё и муфта. Всё это было тяжёлым - не побегаешь, как летом. Мне было пять с половиной лет, когда со мной приключилась история, которая едва не закончилась печально.
Я гуляла на улице и скучала: никто из друзей не выходил. Заснеженная улица была пустынна, из труб валил дым, было тихо, только снег поскрипывал под ногами. Возле дома Фатимат старшей я остановилась. Напротив их ворот в русле ручья существовал небольшой перепад по высоте и был уложен жёлоб, с которого вода устремлялась вниз, образуя мини-водопад. Сейчас этот водопад замёрз и с конца жёлоба свисала огромная, сверкающая на солнце сосулька. Она выглядела очень вкусной и я сразу представила, как аппетитно будет хрустеть на зубах её лед. Достать сосульку с мостков я не могла, они были чуть дальше. Я подошла по берегу арыка к жёлобу, потянулась к сосульке. Арык был в этом месте широким, и я не дотягивалась. Я ещё потянулась. и упала в ледяную воду.
Возле каждого дома в арыке выкапывали углубление, чтобы удобно было брать воду, поэтому для 5-летнего ребёнка здесь было довольно глубоко. Я пыталась нащупать ногами дно, но до дна мои ноги не доставали. Я захлёбывалась и пыталась кричать. цеплялась за ледяную кромку у берега ручья, но кромка обламывалась под руками. И без того тяжёлые шубка и обувь пропитались водой и стали ещё тяжелее. И я до сих пор не пойму, каким чудом я выкарабкалась на берег. Какие сверхсилы и откуда только взялись? Как удалось мне спастись? В какой-то момент я обнаружила, что лежу на берегу. Я поднялась и, шатаясь, пошла к дому.
Отец сидел за столом, спиной ко мне и что-то писал. Не оглядываясь, он произнёс: «А, нагулялась? Ну, раздевайся, кушать будешь». Я стояла молча и неподвижно. Отец удивлённо повернулся в мою сторону и увидел, что с меня ручьями стекает вода. Он вскочил. «Что случилось?» Тогда я заревела и сквозь слёзы выдавила: «В ручей упала». Я боялась наказания: сосульки грызть мне строго запрещали, а я тайком всё равно их ела. И вот теперь я буду разоблачена и наказана. Почему я так боялась наказаний, не знаю. Самым строгим наказанием было поставить в угол. Но я боялась гнева, боялась родительского крика, а мой проступок казался мне ужасным.
Никакого наказания, конечно, не было. Вечером у меня поднялась высокая температура, и началось воспаление лёгких.
Выздоравливала я долго. Но нет худа без добра: в это время я научилась читать.
Сначала были сказки Пушкина, которые мне казались сложными, я понимала только половину прочитанного из-за обилия незнакомых, устаревших слов. Но заучивать их наизусть мне нравилось. Нравился ритм стихов, нравилась рифма. Но открытие поэзии как чуда произошло позже, в 8 лет. Мне купили книгу Н.Верзилина «По следам Робинзона». Книга эта необыкновенно увлекательна, и мне жаль всех, кто её не читал. Ботаник, доктор наук Верзилин прекрасно писал научно-популярные книги для детей. Эта книга рассказывала о растениях леса, о том, как можно выжить в лесу, не имея под рукой ничего и используя только дары природы. В книге были разделы: «Лесные каши и масло», «Подводный хлеб», «Овощи леса и поля», «Растительное мясо», «Пряности и приправы к лесному обеду», «Лесные напитки», «Лечебница в лесу», «Гигиена и парфюмерия в лесу», «Лесная канцелярия» и ряд других. В книге обильно цитировались отрывки из художественных произведений и стихи. И я прочла стихи древнегреческой поэтессы Сафо:
«Венком охвати,
Дика моя,
Волны кудрей прекрасных.
Нарви для венка
Нежной рукой
Свежих укропа веток.»
Я уже читала Даниэля Дефо, и решила, что Сафо - это тоже дяденька, современник Дефо. Так у меня рядом в сознании и были долго два эти имени.
А стихи пронзили сердце своей красотой. Я поняла, что слово может из обыкновенного стать вдруг волшебным, почувствовала силу поэзии, даже при отсутствии всякой рифмы.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий